Интеграция Украины во Всемирную торговую организацию (ВТО), судя по заявлениям украинских чиновников, подходит к успешному завершению. Правда, в Кабинете Министров Украины теперь не вспоминают о сделанных ранее громких заявлениях по поводу синхронизации процесса вступления во всемирный торговый клуб с Россией. На кого теперь ориентируется Киев, и на каких условиях планируется присоединиться к ВТО, рассказал заместитель министра экономики Украины Валерий Пятницкий.

— Валерий Тезиевич, недавно Россия получила выволочку от США за попытки влияния на политику соседних государств с использованием неприкрытых экономических санкций и газового шантажа. Означает ли это, что сроки вступления в ВТО для нее отодвигаются на неопределенный период, и дает ли это нам шанс стать членами организации раньше?

— Я не считаю, что США специально тормозят переговорный процесс с Россией. Если сравнить работу, проведенную Москвой и Киевом, то на сегодняшний день мы сделали гораздо больше в смысле гармонизации законодательства с международными нормами. Например, украинское законодательство по ветеринарии полностью согласуется с международным. Мы сейчас завершаем процесс гармонизации в сфере стандартизации и сертификации, интенсивно приводим в соответствие с международными правилами сферу защиты прав интеллектуальной собственности, тем более что мы уже подписали основные конвенции в этой области. Хотя в свое время возник определенный разрыв: мы подписали много конвенций, но не ввели их положения в действие национальными законами, не создали институты, которые могли бы обеспечить выполнение взятых обязательств. Россия же в 2000–2001 годах сконцентрировалась на корректировке своего законодательства, а в последние годы слишком увлеклась двусторонними переговорами, зачастую используя не экономические, а политические рычаги для того, чтобы продавливать свои интересы. Но в случае с США и целым рядом других стран эти рычаги имеют очень ограниченные возможности.

— Зато Украина слишком быстро подписала двусторонние протоколы с основными игроками ВТО. Видимо, мы пошли на значительные уступки?

— Да не быстро мы подписали! Переговоры велись последние несколько лет. Другое дело, что элемент эмоционального всплеска и доверия к стране возник в 2005 году. Мы получили политическую поддержку, и начатые демократические преобразования были очень хорошо восприняты на Западе.

— То есть мы въезжаем в ВТО на плечах «оранжевой» революции?

— Возможно, это стало решающей каплей. В последнее время сделано очень много шагов, чтобы найти баланс интересов и принять ВТОшные законы. Хотя они в первую очередь нужны нам самим, например, пакет документов о фитосанитарном регулировании, которые помогут преградить ввоз в страну некачественных продуктов и заставят наших производителей выпускать товары, соответствующие международным стандартам.

— В Минфине подсчитали, что новые ВТОшные законы потребуют значительных бюджетных расходов, к примеру, Закон «О ветеринарной медицине».

— Лучше пусть чиновников лишних сокращают, а на этом экономить нельзя. Если мы хотим иметь высокоразвитое животноводство, то контроль нужен, чтобы мы имели качественную продукцию. В то же время наши производители смогут выйти на внешние рынки и им не скажут, что в продуктах есть гормоны роста или пестициды.

— И все же есть уступки, которые только вредят стране. Например, исключение из официального перечня оффшоров Кипра и Панамы, что открыло новые возможности для отечественных оптимизаторов.

— Кипр является членом Евросоюза, который уже снял с него статус налоговой гавани. А что касается Панамы, то ничто не мешает включить ее в этот список снова.

— Тем не менее, все говорят, что, вступая в ВТО, любая страна поначалу теряет.

— Естественно, адаптируясь к международным нормам, мы несем затраты — и бюджет, и конкретные предприятия. Однако это не потери, это инвестиции в будущее. Ведь система мировой торговли развивается, и мы либо от нее изолируемся, либо постепенно в нее интегрируемся. Когда с вами торгуют 150 стран, нужно подстраиваться под их правила, а если при этом сохранять у себя старую систему, то это двойные расходы.

— А сам переговорный процесс как продвигается?

— Австралии мы сделали предложение, от которого она не смогла отказаться. Мы не пошли на установление требуемой ею квоты на ввоз в Украину тростникового сахара-сырца в размере 408 тысяч тонн. Однако сошлись на том, что система распределения квоты должна быть прозрачна, и не коррумпирована. По сути дела, мы как страна — производитель сахара предложили продолжить диалог, уже, будучи в ВТО, и построить взаимовыгодные партнерские отношения. Это значит, что вместе с Австралией и другими странами будем формировать правила на мировом рынке сахара. С Египтом были вопросы по фармацевтике. Они скорее касались правил работы нашего фармацевтического рынка и лицензирования. Уровень платы за регистрацию медпрепаратов для них показался завышенным, но мы смогли доказать, что он сопоставим с затратами, которые связаны с обеспечением безопасности попадания этих препаратов на наш рынок, и эти условия одинаковы для всех. Колумбия же, согласно своему законодательству, переводит все протоколы на испанский язык, что требует времени. В первой половине мая подпишем протокол и с Тайванем. Надеюсь, что весь пакет документов со всеми странами будет утвержден в первой половине июня.

— Вы не упомянули Кыргызстан.

— Это единственный протокол, по которому я не могу сказать, где и когда мы его подпишем.

— Некоторые эксперты говорят, что Кыргызстан специально затягивает его подписание, подыгрывая России.

— Явных подтверждений этому нет. Однако сказать, что есть понятная для нас позиция Кыргызстана, я тоже не могу. Они требовали вернуть долги по СССР, мы им объяснили, что в рамках ВТО этот вопрос не решается — для этого есть Парижский клуб. Вопросы антидемпинга по лампочкам тоже решили, ведь наше законодательство приведено в соответствие с международным с 1998 года. Когда сегодня начинают подниматься вопросы о доступе киргизских товаров на украинский рынок, то у нас есть соглашение о свободной торговле, и лучших условий, чем нулевая ставка таможенной пошлины, мы предоставить не можем, ведь не бывает отрицательной ставки.

— Ранее много говорилось о совместном вступлении в ВТО с Россией. Сейчас так вопрос уже не ставится?

— Я представляю себе с трудом, чтобы вступающие страны определили для принимающих дату совместного вступления, ведь это не таможенный союз. Страны принимаются в зависимости от готовности, и если на сегодняшний день у нас готовность выше, то специально затягивать нет смысла. По крайней мере, искусственно подгонять дату и время мы не будем. С экономической точки зрения Украина достаточно малая страна, поэтому мы должны искать пути интеграции в какую-то региональную систему — либо ЕС, либо ЕЭП.

— То есть если мы откажемся от таможенного союза со странами ЕЭП, мы можем никого не ждать?

— Таможенного союза со странами ЕЭП нет и не будет. Задачу вступления в ВТО мы решаем намного быстрее. Более того, и Россия решит ее гораздо быстрее Казахстана, я уже не говорю о Беларуси.

— Как могут измениться торговые отношения с Россией после нашего вступления в ВТО?

— Россия остается для нас важным торговым партнером. Если мы окажемся в ВТО раньше, говорить с ней с позиции силы не будем. Даже если мы и затаили обиду за события этой зимы, это не значит, что будем использовать принцип — око за око, зуб за зуб. С другой стороны, членство в ВТО даст нам определенную защиту: если системное нарушение правил торговли будет продолжаться, то мы сможем обратиться за помощью к нашим партнерам по ВТО и решить вопрос по процедуре всемирного торгового клуба.

— Когда нам ожидать создания зоны свободной торговли с Евросоюзом?

— Переговоры о ее создании начнутся, как только мы вступим в ВТО. На переговорный процесс, я имею в виду обсуждения формата зоны свободной торговли, уйдет до двух лет при условии, что будет сформирована четкая переговорная команда и те, кто начнет переговоры, их и завершат. Создание же ее может завершиться через 5–10 лет. Сейчас ведутся неформальные консультации между Минэкономики и Директоратом торговли ЕС.